Внешняя экспертиза проблематики борьбы с терроризмом: новые подходы

/ Выступление на конференции «Институты гражданского общества против преступности, новых вызовов и угроз» в Государственной Думе 4.06.2007 /

Почти сразу после 11 сентября 2001 года стало очевидно, что прежняя система внешней экспертизы в области борьбы с терроризмом – то есть традиционные исследовательские и экспертные центры, научно-исследовательские институты или такие корпорации, как РЭНД, например, для изучения терроризма подходят плохо. Главное отличие от любой другой проблемы в области безопасности – от распространения оружия массового поражения до ядерной угрозы – террористические организации более мобильны, это не громоздкий государственный аппарат потенциального противника, на анализ действий которого можно неспешно тратить годы, и даже десятилетия.

В результате любая традиционная исследовательская структура всегда будет чуть медленнее реагировать на изменения обстановки, чем ячейки террористических групп, у которых нет бюрократии, упрощена отчетность, и почти отсутствует надстройка из начальства.

Еще один важный фактор – очевидно, что борьба с терроризмом требует более высоких навыков работы с прессой и общественным мнением. Проблема ПРО, конечно, очень важна, но она не так волнует общество, как теракт, который случился в соседнем городе, когда надо быстро выдать оценки – кто может за ним стоять и что делать дальше. Кроме того, такой эксперт не должен быть лимитирован соображениями секретности, что всегда ограничивает человека из спецслужб.

Новшества

Появились несколько небольших, численностью зачастую около десятка человек центров по изучению террористических групп. Эти центры создали люди, которых можно характеризовать двумя качествами: они знают, как работать в поле, то есть они непосредственно контактируют с террористическими организациями и исламистами, и у них отличные навыки общения с прессой. Эти центры очень быстро приобрели влиятельность, и сегодня даже формируют политику спецслужб в нескольких областях. Я приведу лишь несколько характерных примеров.

Пример первый, американский. Сегодня в США есть два центра, один создан в 2002, второй в 2004 году, которые аккумулируют на своих веб-сайтах все заявления исламистов, которые только можно найти на сайтах джихадистов. Они их находят, переводят, анализируют, и формируют из них базы данных. Это, прежде всего, Globalterroralert.com (руководитель Эван Коллман) и SITE Institute (Рита Катц). Кстати, именно на сайте SITE Institute была выложена запись казни наших дипломатов в Ираке.

Оба центра созданы людьми никогда не служившими в спецслужбах, но у обоих есть знание языка и желание работать в поле. Колманн даже провел полевое исследование роли «Аль-Каиды» в боснийской войне, которое считается лучшим на эту тему. Результат – оба центра работают по контрактам с американскими спецслужбами, выступают свидетелями по делам исламистов, участвуют в расследовании терактов 11 сентября, и дают экспертизу по исламистским организациям. Колманн – автор журнала Foreign Affairs, постоянный комментатор нескольких американских телеканалов. Его штат – он сам и два переводчика. Рите Катц и вовсе удалось создать себе героический имидж – девушка, которая, пользуясь знанием арабского, проникала в мечети с наиболее экстремистки настроенными прихожанами, и тем прославилась в американской прессе. Есть у этих центров реальная информация? Да, безусловно, раз они по контракту делают работу за спецслужбы. Они влиятельны – это тоже очевидно. Второй пример – европейский. Клод Монике, бывший журналист и эксперт CNN по терроризму, в 2002 году создал Центр стратегической разведки и безопасности (ESISC) в Брюсселе. Он стал комментатором по проблеме исламизма на многих европейских телеканалах. Кроме того, в апреле 2005 года он выступил с докладом об исламской молодежи в Европе на слушаниях в Конгрессе США, а в мае 2007 года выступал по иранской проблеме в Парламенте Великобритании. Штат его центра – чуть больше десятка человек.

Есть еще много примеров, например, Мадридский международный клуб по борьбе с терроризмом, где есть рабочая группа по финансированию терроризма, созданный после мадридских терактов, там работают журналисты и независимые эксперты. В России эта тенденция тоже существует, она, в том числе, обусловлена дефицитом открытой экспертной оценки проблематики терроризма. То есть экспертов мало, а те, что есть, закончили служить еще в структурах КГБ, но никак не в российских спецслужбах.

В результате это место замещается неправительственными организациями. Например – Центрально-азиатская программа общества «Мемориал», которую возглавляет Виталий Пономарев. Что характерно, Пономарев, также как и его западные коллеги, тоже начинал как журналист, тоже проводит полевые исследования, непосредственно опрашивает участников событий. В результате сейчас это главный эксперт по исламистским движениям в Узбекистане, Киргизии, Казахстане. Нам два года назад тоже пришлось создать исследовательское подразделение два года назад, когда к нам - журналистам по профессии, стали все чаще обращаться за экспертными оценками.

Выводы

Очевидно, что экспертиза борьбы с терроризмом окончательно вышла за пределы спецслужб. Понятно, что это не только идет на пользу общественному контролю над спецслужбами, но, в то же время, повышает эффективность ответа на террористическую угрозу – ведь мобильность противостоящих терроризму структур в целом (государственных и негосударственных) резко повышается. Есть, правда, и негативный эффект. Антитеррор окончательно перестал быть узкоспециальной темой, в эту тему пришли и утвердились пиар и пропаганда, и с этим придется как-то жить.